Упрощенная HTML-версия
35
С ЛА Б О Е С Е РДЦ Е
Три... нет, две комнаты, нам больше не нужно. Я даже думаю,
Вася, что я сегодня вздор говорил, денег достанет; чего! я как
взглянул в ее глазки, так тотчас расчел, что достанет. Всё для
нее! Ух, как будем работать! Теперь, Вася, можно рискнуть и за-
платить рублей двадцать пять за квартиру. Квартира, брат, всё!
Хорошие комнаты... да тут и человек весел и мечтания радуж-
ные! А во-вторых, Лизанька будет наш общий кассир: ни копей-
ки лишней! Чтоб этак я теперь в трактир побежал! да за кого ты
меня принимаешь? ни за что! А тут прибавка, награды будут, по-
тому что мы будем прилежно служить, у! как работать, как волы
землю пахать!.. Ну, представь себе, — и голос Аркадия Ивано-
вича ослабел от удовольствия, — вдруг этак совсем неожидан-
но целковых тридцать иль двадцать пять на голову!.. Ведь что
ни награда, то чепчик, то шарфик, чулочки какие-нибудь! Она
мне непременно должна связать шарф; смотри, какой скверный
у меня: желтый, поганый, наделал он мне сегодня беды! Да и
ты, Вася, хорош: представляешь, а я в хомуте стою... да не в том
вовсе дело! А вот, видишь ли: я всё серебро беру на себя! я вам
ведь обязан сделать подарочек — это честь, это мое самолюбие!..
А ведь наградные мои не уйдут: Скороходову, что ли, их отда-
дут? небось не залежатся они у этой цапли в кармане. Я, брат,
вам куплю ложек серебряных, ножей хороших — не серебряных
ножей, а отличных ножей, и жилетку, то есть жилетку-то себе:
я ведь шафером буду! Только уж ты теперь держись у меня, уж
держись, уж я над тобой, брат, и сегодня, и завтра, и всю ночь
буду с палкой стоять, замучаю на работе: кончай! кончай, брат,
скорее! и потом опять на вечер, и потом оба счастливы; в лото пу-
стимся!., вечера сидеть будем — у, хорошо! фу, черт! как досадно,
что не могу тебе помогать. Так бы взял и всё бы, всё бы писал за
тебя... Зачем это у нас не одинаковый почерк?»
— Да! — ответил Вася. — Да! нужно спешить. Я думаю, теперь
часов одиннадцать будет; нужно спешить... За работу! — И про-
говорив это, Вася, который всё время то улыбался, то как-нибудь
старался прервать каким-нибудь восторженным замечанием из-
лияние дружеских чувств и, одним словом, оказывал самое пол-
ное одушевление, вдруг присмирел, замолчал и пустился чуть