Упрощенная HTML-версия
Б Е Л Ы Е Н О Ч И
31
начнем свое разбирать. И потому, чтоб поправить ошиб-
ку, я решила разузнать об вас самым подробнейшим об-
разом. Но так как разузнавать о вас не у кого, то вы и
должны мне сами всё рассказать, всю подноготную. Ну,
что вы за человек? Поскорее — начинайте же, рассказы-
вайте свою историю.
— Историю! — закричал я, испугавшись, — историю!
Но кто вам сказал, что у меня есть моя история? у меня
нет истории...
— Так как же вы жили, коль нет истории? — переби-
ла она смеясь.
— Совершенно без всяких историй! так, жил, как у нас
говорится, сам по себе, то есть один совершенно, — один,
один вполне, — понимаете, что такое один?
— Да как один? То есть вы никого никогда не видали?
— О нет, видеть-то вижу, — а все-таки я один.
— Что же, вы разве не говорите ни с кем?
— В строгом смысле, ни с кем.
— Да кто же вы такой, объяснитесь! Постойте, я до-
гадываюсь: у вас, верно, есть бабушка, как и у меня.
Она слепая и вот уже целую жизнь меня никуда не пу-
скает, так что я почти разучилась совсем говорить. А ко-
гда я нашалила тому назад года два, так она видит, что
меня не удержишь, взяла призвала меня да и пришпи-
лила булавкой мое платье к своему — и так мы с тех
пор и сидим по целым дням; она чулок вяжет, хоть и
слепая; а я подле нее сиди, шей или книжку вслух ей
читай — такой странный обычай, что вот уже два года
пришпиленная...
— Ах, Боже мой, какое несчастье! Да нет же, у меня
нет такой бабушки.