Упрощенная HTML-версия
1 3
Р О Д О С Л О В Н А Я С Т Е М П Е Н Ю
Стемпеню. Уже по одному этому вы можете судить, что Стемпеню
не был заурядным музыкантом и не зря пользовался славой нарав-
не со всеми «великими».
Евреи любят музыку и знают в ней толк, — вряд ли кто будет
оспаривать это. Нужды нет, что им не очень-то часто приходится
услаждать свой слух музыкой, — с какой это радости человек вдруг
запоет или пустится в пляс? Но все же, говорите что хотите, — ев-
реи умеют ценить и музыку, и пение, и прочие искусства.
Приедет к нам в местечко известный кантор, — не иначе как по
билетам пускают в синагогу. А уж о свадьбах и говорить не при-
ходится — свадьбы, как известно, без музыки не бывают. Слушать,
как заливается оркестр за свадебной трапезой, играя что-нибудь
жалобное (веселое будет после), — за это мы готовы все отдать! На-
род сидит и благоговейно слушает. А музыканты играют грустную,
заунывную, за сердце хватающую мелодию. Скрипка то жалобно
стонет, то плачет, остальные инструменты поддерживают ее, изда-
вая такие же скорбные звуки. Хмурое облако надвигается на лица
слушателей, душу томит печаль — сладостная, но все же печаль.
Каждый задумчиво опускает голову и, водя пальцем по тарелке
либо скатывая шарики из свежей халы, погружается в размышле-
ния, в мир безрадостных мыслей. У каждого свое горе, своя забота:
забот еврею не занимать стать. Так сливаются воедино печальные
мелодии и грустные думы, и каждый вздох скрипки стоном и бо-
лью отдается в сердцах свадебных гостей. Человеческое сердце во-
обще, а еврейское в особенности, что скрипка: нажмешь на стру-
ны — и извлекаешь всевозможные, но больше скорбные звуки... Но
под силу это лишь большому музыканту, подлинному мастеру —
такому, каким был Стемпеню.
Ну и мастер же был Стемпеню! Бывало, только возьмет в руки
скрипку, проведет по ней смычком, и скрипка заговорит. Да как
заговорит! Живым, подлинно человеческим голосом. В этом голо-
се — мольба и упрек, душераздирающий стон, мучительный крик,
идущий из самого сердца... Стемпеню склоняет голову набок. Длин-
ные черные локоны в беспорядке падают на широкие плечи. Глаза,
черные сверкающие глаза, глядят ввысь, а прекрасное светлое лицо