Упрощенная HTML-версия
19
Меч и конь Сосруко
осруко рос быстро. Его ровесники еще лежа-
ли в люльках, а он уже бегал по двору и играл
в альчики. Ложем для него была земля, одея-
лом — небо, пищей — кремень.
Дети, которые питались мозгом костей и ме
дом горных ульев, боялись этого сильного, не-
обыкновенного мальчика. Стоило им разгне-
вать его, как он начинал искриться.
С некоторого времени надоела маленькому
Сосруко игра в альчики, полюбилась ему кузня
Тлепша, стал он часто захаживать к богу-кузнецу. Сказал ему
однажды Тлепш:
— А ну-ка, мой мальчик, раздуй кузнечный мех.
Как раздул Сосруко кузнечный мех — вся кузня развали-
лась, все, что было в кузне из железа, поднялось в воздух,
и только тяжелая наковальня не сдвинулась с места.
Тлепш испугался, а потом обрадовался. Решил он испытать
силу Сосруко, сказал ему:
— А ну-ка, мой мальчик, попробуй вытащить из земли мою
наковальню.
Наковальня Тлепша была вбита так глубоко, что опиралась
на седьмое дно земли. Только тот именовался нартом, только
того допускали нарты на свой совет, на свою хасу, кто мог хотя
бы чуть-чуть пошевельнуть наковальню Тлепша.
Сосруко обхватил наковальню молодыми руками, дернул, но
даже не пошевельнул ее. Снова дернул — и во второй раз не
смог ее пошевельнуть. И в третий раз не смог.
Сказал Тлепш сокрушенно:
— Нет, Сосруко, ты, видно, еще дитя, еще не окреп. Вернись
к матери, сиди у теплого очага да грызи свой кремень — рано
тебе думать о нартских делах.
Когда Сосруко пришел домой, увидела Сатаней, что сын ее
угрюм и печален. Он ничего не ответил на вопрос матери, сел
у теплого очага, взял кремень и стал в ярости грызть его, и во
все стороны летели от кремня искры.