Упрощенная HTML-версия
32
Никколо Макьявелли
с д’Амбуазом. Откланявшись его святейшеству, я говорил
с монсеньорами Асканио, Сан Джорджо и Сан Северино и
указал им, что дело идет не о свободе Тосканы, а о свободе
церкви; венецианцы будут сильнее, чем сейчас, папа превра-
тится в их капеллана, и дело кардиналов — позаботиться о?за-
щите престола, наследниками которого они могут быть; мы
же со своей стороны напоминаем им об этом вовремя и, по
малым средствам нашим, предлагаем что можем. Кардиналы
сказали мне, что они это понимают, и обещали все сделать.
Затем я говорил с герцогом, которому нарочно сообщил эти
известия, чтобы лучше узнать, как обстоят его собственные
дела, в чем надо его бояться и на что можно надеяться; когда
герцог услышал о восстании в Имоле и о нападении венеци-
анцев на Фаэнцу, он заволновался свыше всякой меры и стал
горько упрекать ваши светлости; он говорил, что вы всегда
были его врагами, и ему надо жаловаться на вас, а не на ве-
нецианцев, ибо вам стоило послать сто солдат, чтобы спасти
его владения, но вы этого не захотели, и теперь он постара-
ется сделать все, чтобы вы первые в этом раскаялись; если
Имола потеряна, он не намерен больше ни набирать людей,
ни лишаться остатка своих владений, чтобы вернуть поте-
рянное, не хочет быть больше вашим посмешищем, а хочет
все, что у него осталось, сам передать венецианцам; он наде-
ется скоро, на радость и веселье себе, видеть гибель вашего
государства, потому что французы или сами пропадут в Не-
аполитанском королевстве, или у них будет там столько дела,
что они не смогут вам помочь; все это было сказано словами,
исполненными яда и страсти. У меня было что ему ответить,
затрудняться в выборе слов мне бы тоже не пришлось, но я
решил попытаться его смягчить, а затем, чувствуя, что теряю
терпение, я постарался как можно проворнее ускользнуть и
вернуться к монсеньору Содерини и д’Амбуазу, которых за-
стал за столом: они ждали меня с ответом, и я им подробно