Упрощенная HTML-версия
20
Ч А С Т Ь П Е Р В А Я
и на манер Мондори читал роль Ирода, начинающуюся слова-
ми: «Проклятый призрак, что волнует мой покой...»
Пластырь, который закрывал ему пол-лица, не мешал ви-
деть, что он превосходный комедиант. Госпожа Каверн дела-
ла чудеса в ролях Мариамны и Саломеи; Ранкюн удовлетворял
всех в прочих ролях пьесы; и она подходила уже к счастливо-
му концу, когда дьявол, который не дремлет никогда, вмешав-
шись, окончил трагедию не смертью Мариамны и не отчая-
нием Ирода, а градом тумаков и пощечин, страшным числом
пинков, бессчетными проклятиями, а затем
заправским допросом, который
производил господин
Раппиньер, лучший
из мастеров
этого
дела.