Упрощенная HTML-версия
21
если не?существовало еще достойного перевода финского эпоса на русский язык! К со-
жалению, прозаический пересказ Эмана был столь неуклюжим и претенциозным, что
Белинский признал сравнения «Калевалы» с?поэмой Гомера «неуместными».
В 80–90-е?годы XIX?века в?России предпринимаются новые попытки пересказа и
перевода «Калевалы» и ее отдельных частей на русский язык. Э. А. Гранстрем, отож-
дествляя «Калевалу» с?эпосом, полностью пересказал ее в?прозе (1881), а?позднее и
в?стихах (1898, 1910). В своем предисловии он писал вслед за М. А. Кастреном: «Вся
„Калевала“ записана из уст певцов». С. В. Гельгрен в?1880-годах также переводил «фин-
ский народный эпос», а?для передачи его народного духа использовал слова из рус-
ского былинного эпоса и просторечия (пример: «Не хочу твово я злата»). Характерный
подзаголовок своему многословному и неграмотному пересказу (1889) дал Н. А.?Бо-
рисов: «Финские народные былины».
Некоторые новые нюансы в?представления о?«Калевале» внес филолог В. Ф. Мил-
лер. «
Материалом для сложения обширной поэмы из 50 песен
(курсив мой. —
А. М.
)
послужили Лённроту отдельные народные песни (руны), частью эпического, частью
лирического, частью магического характера, записанные со слов финских крестьян
самим Лённротом и предшествовавшими ему собирателями», — писал он в?«Энцикло
педическом словаре Брокгауза и Ефрона» (т. XIV). Рассказал Миллер и о?том, что ис-
следователи разных стран (итальянец Д. Компаретти, немец Г. Штейнталь) показали
принцип работы Лённрота, который, соединяя отдельные, не?связанные между собой
стихи, вносил в?текст свои дополнения.
В связи с?восьмидесятилетием Элиаса Лённрота в?«Вестнике Европы» (1882. Кн.?8)
появилась статья литератора К. П. Якубова. Для него, так же как для финского фольк
лориста А. Алквиста, которого он цитирует и который помогал Лённроту переписы-
вать «Калевалу» перед сдачей ее в?типографию, Лённрот был «патриархом финского
народа и финской литературы». Повторив известное «Успех его путешествий превзошел
всякие ожидания: в массе записанного со слов певцов материала он открыл большую
связную эпопею», Якубов пишет: «...главный, собственно литературный труд был еще
впереди: нужно было разобраться в?бесчисленном множестве отдельных эпических
отрывков и вариантов... привести их в?систему; работу Лённрот исполнял с?изуми-
тельным искусством глубокого знатока и ученого, постигшего тайну народного пе-
сенного творчества». Отмечая литературный талант Элиаса Лённрота, Якубов отсы-
лает читателя к?свидетельству Алквиста: «Он — последний и величайший из творцов
финского эпоса, Гомером которого его можно назвать по справедливости».
«Лённротовская проблематика» занимала также русского ученого и литературного
критика В. А. Гордлевского. Он напечатал, пожалуй, самую большую и компетентную
статью о Лённроте в?1903?году в журнале «Русская мысль» (кн. IV): «Памяти Элиаса
Лённрота (1802–1884). Страничка из культурной жизни Финляндии». В статье впервые
подробно рассказано об этапах работы над «Калевалой», о?встречах с?рунопевцами.
Гордлевский верно объясняет, почему сохранились эпические песни в Карелии: «Если
русская Карелия славилась как хранительница финских рун, это зависело от тех усло-
вий гражданского быта, в?которых находились православные карелы. Это не?были
туземцы русской Карелии; знаменитые карельские певцы еще твердо помнили, что
«ГРЕЗА ВЕЛИКОГО ПОЭТА»