Упрощенная HTML-версия
Вольтер
слышать, чтобы придворный одобрительно отозвался о разжало-
ванном министре, на которого разгневался его государь. Я дарю
двадцать тысяч золотых каждому из тех, о чьих великодушных
поступках здесь было доложено, но чашу отдаю Задигу.
— Ваше величество, — сказал Задиг царю, — вы один заслу-
живаете чаши, ибо совершили самый неслыханный поступок:
будучи царем, не рассердились на своего раба, когда он осмелил-
ся противоречить вам в минуту вашего раздражения.
Все восторгались царем и Задигом. Судья, отдавший свое
имущество, влюбленный, уступивший невесту другому, воин,
спасший мать, а не невесту, получили подарки монарха, и имена
их были записаны в книгу великодушных, но чаша досталась За-
дигу. Царь приобрел славу доброго государя, которой он, однако,
пользовался недолго. День этот был ознаменован празднества-
ми, продолжавшимися дольше, чем предписывалось законом.
Память об этом дне еще сохраняется в Азии. Задиг говорил:
«Я наконец счастлив!» Но он ошибался.