Упрощенная HTML-версия
14
Простодушный
— Один француз, — ответил тот, — которого в годы моей
ранней юности мы захватили в Гуронии и к которому я про-
никся большой приязнью, обучил меня своему языку: я усваи-
ваю очень быстро то, что хочу усвоить. Приехав в Плимут,
я встретил там одного из ваших французских изгнанников,
которых вы, не знаю почему, называете «гугенотами»; он не-
сколько усовершенствовал мои познания в вашем языке. Как
только я научился объясняться вразумительно, я направился
в вашу страну, потому что французы мне нравятся, когда не
задают слишком много вопросов.
Невзирая на это тонкое предостережение, аббат де Сент-Ив
спросил его, какой из трех языков он предпочитает: гурон-
ский, английский или французский.
— Разумеется, гуронский, — ответил Простодушный.
— Возможно ли! — воскликнула м-ль де Керкабон. — А мне
всегда казалось, что нет языка прекраснее, чем французский,
если не считать нижнебретонского.
Тут все наперебой стали спрашивать Простодушного, как
сказать по-гуронски «табак», и он ответил: «тайя»; как сказать
«есть», и он ответил: «эссентен». М-ль де Керкабон захотела во
что бы то ни стало узнать, как сказать «ухаживать за женщи-
нами». Он ответил: «тровандер»* и добавил, по-видимому не
без основания, что эти слова вполне равноценны соответству-
ющим французским и английским. Гости нашли, что «тро-
вандер» звучит очень приятно.
Господин приор, в библиотеке которого имелась гуронская
грамматика, подаренная ему преподобным отцом Сагаром
Теода, францисканцем и славным миссионером, вышел из-за
стола, чтобы навести по ней справку. Вернулся он, задыхаясь
* Все эти слова в самом деле гуронские. (
Примеч. Вольтера
.)