Упрощенная HTML-версия
20
Накануне на всех перекрестках во всеуслышание объявили о запрете кому
бы то ни было стоять на мостовой по пути следования кортежа. Но что может
сделать распоряжение стражи против любопытства парижского ротозея? По-
всюду толпилось простонародье, однако король на него не сетовал, в этой суто-
локе было много сердечного тепла. Но бо
льшая часть этой любви доставалась
его сопровождающему, герцогу. И горьким было воспоминание короля об одном
мяснике с радостной физиономией, взобравшемся на столб в районе Большого
рынка и завопившем прямо ему в лицо, обращаясь к герцогу: «О благородней-
ший герцог Бургундский, добро пожаловать в Париж! Давненько вас здесь не
было, хотя вы всегда желанный гость». Людовик XI буркнул себе под нос: «Ему
воздают королевские почести. Скоро я заставлю их запомнить, что нет во Фран-
ции короля, кроме меня самого».
Ту ночь он провел в Турнели. Но уже назавтра, первого сентября 1461 го-
да, он переселился в свой особняк в Бастилии, его славной Бастилии, приземи-
стой, крепкой, такой спокойной, защищенной рвами, подъемными мостами и
сторожевыми башнями, где ему не грозило слишком внезапное пробуждение
ото сна.
Там Людовик XI рассчитывал отказаться от торжеств по случаю своего
появления
в Париже, но герцог Филипп Бургундский, радуясь восстановлению
контакта с народом, столь горячо выказывающим ему верность, продолжал
празднества. Он угощал дам, барышень и парижских буржуа. Его стол был на-
крыт для всех, а рука была щедра. Вы только вообразите, как утолившие жажду
глотки славят его и горланят пришедшую на память старинную песенку времен
гражданских войн: «Герцог Бургундский, да ниспошлет тебе Господь одну лишь
радость...».
Но этот мотивчик не слишком нравился Людовику XI.
Он замышлял какие-то ходы в своем духе. И вот что он надумал. Герцог Бур-
гундский организовал турнир, на котором в его шатре присутствовал король.
В турнире принимали участие граф Шароле и все знатные и отважные дворя-
не. С копьем в руке, в тяжелых, сверкающих драгоценностями одеждах с выши-
тыми эмблемами, верхом на украшенных султанами скакунах, они предавались
доблестной благородной игре.
Вдруг на ристалище вступил неизвестный гигант. Всклокоченный и оде-
тый в звериные шкуры, под уродливой искусно сработанной маской, он, прежде
чем кто-нибудь успел осведомиться о нем, опрокидывая на своем пути пажей и
лакеев, направился прямиком к сеньорам и, орудуя грозной палицей, сбросил