Упрощенная HTML-версия
10
Прибежали сёстры, стали рассказывать ей:
— Была у соседей царевна заморская, красоты неописан-
ной, одежды невиданной. А ты, дурочка, дома сидела, ниче-
го не видела.
— Ничего, — говорит, — сестрички, вы так хорошо расска-
зываете, будто я сама всё видела.
Вот и второе, и третье воскресенье так велось. А на чет-
вёртое воскресенье, как стала девица раздеваться, забыла из
косы бриллиантовую булавку вынуть. Стали ей сёстры про
царевну заморскую рассказывать, да одна и заметила:
— Что это у тебя, сестричка, булавка в косе точь-в-точь,
как у заморской царевны была?
Ничего им девица не ответила, закраснелась, к себе в све-
тёлку убежала.
Только стали с той поры сёстры подсматривать, стали сё-
стры подслушивать и увидали, как на вечерней заре к ней
сокол в окно влетел. Вот и задумали они недоброе. Знать,
сердца у них были злые и завистливые.
Вот раз вечером распахнула девица ставень и поставила
на окошко цветочек аленький, а сама прилегла на лавку да и
заснула крепко-накрепко.
Тут злые сёстры воткнули в окне ножи острые крест-на-
крест, а подоконник иголками утыкали.
Прилетел Финист — ясен сокол, на ножи наткнулся, грудь
себе изранил, крылышки подрезал, ножки искровянил.
— Прощай, — говорит, — красная девица! Спасибо тебе
за любовь твою! Всю грудь мне изранила, крылья подреза-
ла, сердце искровянила. Улечу я теперь за тридевять земель