Упрощенная HTML-версия
Александр Сергеевич Пушкин
28
самолюбие ее было втайне подстрекаемо темной, романическою
надеждою увидеть наконец тугиловского помещика у ног дочери
прилучинского кузнеца. Вдруг важное происшествие чуть было
не переменило их взаимных отношений.
В одно ясное, холодное утро (из тех, какими богата наша рус-
ская осень) Иван Петрович Берестов выехал прогуляться вер-
хом, на всякий случай взяв с собою пары три борзых, стремянно-
го и несколько дворовых мальчишек с трещотками. В то же самое
время Григорий Иванович Муромский, соблазнясь хорошею по-
годою, велел оседлать куцую свою кобылку и рысью поехал около
своих англизированных владений. Подъезжая к лесу, увидел он
соседа своего, гордо сидящего верхом, в чекмене, подбитом ли-
сьим мехом, и поджидающего зайца, которого мальчишки кри-
ком и трещотками выгоняли из кустарника. Если б Григорий Ива-
нович мог предвидеть эту встречу, то конечно б он поворотил
в сторону; но он наехал на Берестова вовсе неожиданно и вдруг
очутился от него в расстоянии пистолетного выстрела. Делать
было нечего. Муромский, как образованный европеец, подъехал
к своему противнику и учтиво его приветствовал. Берестов отве-
чал с таким же усердием, с каковым цепной медведь кланяется
господам
по приказанию своего вожатого. В сие время заяц выско-
чил из лесу и побежал полем. Берестов и стремянный закрича-
ли во все горло, пустили собак и следом поскакали во весь опор.
Лошадь Муромского, не бывавшая никогда на охоте, испугалась
и понесла. Муромский, провозгласивший себя отличным наезд-
ником, дал ей волю и внутренно доволен был случаем, избавля-
ющим его от неприятного собеседника. Но лошадь, доскакав
до оврага, прежде ею не замеченного, вдруг кинулась в сторону,
и Муромский не усидел. Упав довольно тяжело на мерзлую зем-
лю, лежал он, проклиная свою куцую кобылу, которая, как будто