Упрощенная HTML-версия
30
будто сплю глубоким сном, как если бы питьё подействовало.
Тогда царица поднялась и, нарядившись в самые прекрасные
одежды и умастив тело благовониями, бесшумно покинула
дворец, не заметив, что я последовал за ней.
Миновав узкие улочки, мы прибыли к городским воротам,
которые моя супруга открыла при помощи каких-то загадоч-
ных заклинаний. Я проскользнул вслед за ней, и створки бес-
шумно захлопнулись за нашими спинами. Наконец она подо-
шла к небольшой полуразрушенной хибарке и проникла в неё.
Через открытую дверь я видел, что она прежде всего сняла своё
покрывало, а затем нежно приникла к какому-то мужчине. Это
был мерзкий чернокожий, самый презренный и самый отвра-
тительный из рабов! Однако супруга моя осыпала его тысячью
ласк и дала ему еду, взятую с нашего царского стола.
От подобного зрелища я впал в ярость, которую не сумел
усмирить, ворвался в хижину и, выхватив из ножен саблю,
нанёс чернокожему мощный удар по голове. Я был уверен,
что убил его, и выскочил из хижины так поспешно, что ца-
рица меня даже не узнала; затем я вернулся во дворец, лег
в постель и уснул.
Проснувшись утром, я обнаружил подле себя царицу, кото-
рая спала, словно всю ночь провела в нашей постели. Поначалу
я чуть было не решил, что стал жертвой какого-то кошмарно-
го сна; но вскоре заметил, что глаза моей супруги красны от
слёз, волосы растрепаны, а черты лица искажены страданием,
которое ей не удавалось скрыть. Тут я осознал, что месть моя
свершилась, и молча поднялся, как обычно по утрам.