Упрощенная HTML-версия
К АПИТАН?ФРАК АСС
24
камзол медлительными движениями человека, который не хочет спать
и ложится от нечего делать, надеясь в дремоте утопить скуку. Темной
дождливой ночью в разоренном замке, затерянном в океане вереска,
так тоскливо слушать падение песчинок на дно песочных часов, когда
на десять миль в окружности нет ни одной живой души.
И в самом деле, у молодого барона, единственного на земле пред-
ставителя рода Сигоньяков, было достаточно поводов для грусти. Его
предки расстраивали свое состояние на разные лады: одних разоряла
игра, других — война, третьих — суетное желание пускать пыль в глаза,
в итоге каждое поколение передавало последующему все скудевшее
достояние. Фьефы, мызы, фермы и земли, принадлежавшие к замку,
отпадали одни за другими, и, употребив неимоверные усилия, чтобы
восстановить благосостояние семьи, усилия, оказавшиеся тщетными,
ибо поздно затыкать пробоины, когда судно идет ко дну, — предпослед-
ний Сигоньяк не оставил в наследство сыну ничего, кроме разруша-
ющегося замка и нескольких десятин бесплодной земли вокруг него;
остальное досталось кредиторам и ростовщикам.
Тощие руки нищеты качали колыбель ребенка, и высохшие сосцы
питали его. В раннем возрасте, лишившись матери, которая зачахла
в этом обветшалом доме от скорбных мыслей о незавидной участи
сына, он не видел ласковой и любовной заботы, окружающей детей
даже в самых неимущих семьях. Отец, которого он все же искренне
оплакивал, выражал свое внимание пинками в зад и приказами высечь
мальчика. Теперь же скука так одолевала молодого барона, что он толь-
ко порадовался бы, если бы отец вновь поучил его на свой лад, потому
что отцовские колотушки, которые сын вспоминал, умиляясь до слез, —?
это тоже вид общения с себе подобными, а четыре года после того, как
старый барон упокоился под каменной плитой в фамильном склепе
Сигоньяков, молодой человек жил в полном одиночестве. Юношеской
гордости барона претило появляться перед местной знатью на празд-
нествах и охотах без приличествующей его званию экипировки.
И в самом деле, что сказали бы люди при виде барона де Сигонь-
яка, обряженного как бродяга с большой дороги или сборщик яблок?
в Перше? Эта же причина помешала ему наняться в услужение к како-
му-нибудь владетельному князю. Потому-то многие полагали, что род
Сигоньяков угас, и забвение, вырастающее над мертвецами быстрее,
чем трава, стирало память об этой семье, некогда влиятельной и бога-
той, и мало кто знал, что существует еще отпрыск захиревшего рода.
Уже несколько минут Вельзевул проявлял признаки беспокойства,
он поднимал голову, водил носом, словно чуя опасность, он тянулся к ок-?
ну, упираясь лапками о раму, и пытался взглядом проникнуть в густую