Упрощенная HTML-версия
23
ГЛАВА?I I
— По правде сказать, иной раз хочется! По-моему, они правы,
Гито; и я охотно бы отдал все не выплаченное мне за пять лет жало-
ванье, лишь бы король был теперь на пять лет старше!
— Вот как! А что было бы, если бы король был на пять лет старше?
— Было бы вот что: король, будь он совершеннолетним, стал бы
сам отдавать приказания, а гораздо приятнее повиноваться внуку
Генриха Четвертого, чем сыну Пьетро Мазарини. За короля, черт
возьми, я умру с удовольствием; но сложить голову за Мазарини, как
это чуть не случилось сегодня с вашим племянником!.. Никакой рай
меня в этом не утешит, какую бы должность мне там ни дали.
— Хорошо, хорошо, капитан Вилькье, — сказал Мазарини, —
будьте покойны, я доложу королю о вашей преданности.
И, обернувшись к своим спутникам, прибавил:
— Едем, господа; все в порядке.
— Вот так штука! — воскликнул Вилькье. — Сам Мазарини здесь!
Тем лучше: меня уже давно подмывало сказать ему в глаза, что я
о нем думаю. Вы доставили мне подходящий случай, Гито, и хотя
у вас вряд ли были добрые намерения, я все же благодарю вас.
Он повернулся на каблуках и ушел в караульню, насвистывая
фрондерскую песенку.
Весь обратный путь Мазарини ехал в раздумье: все услышанное
им от Коменжа, Гито и Вилькье убеждало его, что в трудную мину-
ту за него никто не постоит, кроме королевы; а королева так часто
бросала своих друзей, что поддержка ее казалась иногда министру,
несмотря на все принятые им меры, очень ненадежной и сомни-
тельной.
В продолжение своей ночной поездки, длившейся около часа,
кардинал, расспрашивая Коменжа, Гито и Вилькье, не переставал
наблюдать одного человека. Этот мушкетер, который сохранял спо-
койствие перед народными угрозами и даже бровью не повел ни
на шутки Мазарини, ни на те насмешки, предметом которых был
сам кардинал, казался ему человеком необычным и достаточно за-
каленным для происходящих событий, а еще больше для надвига-
ющихся в будущем.
К тому же имя д’Артаньяна не было ему совсем незнакомо, и хотя
он, Мазарини, явился во Францию только в 1634 или 1635 году, то
есть лет через семь-восемь после происшествий, описанных нами