Упрощенная HTML-версия
11
ГЛАВА?I
де Реца, равнялась храбрости герцога Бофора и принца Конде,
иначе говоря, двух лиц, считавшихся самыми отважными во всей
Франции, — этот первый президент на другой день тоже подвергся
нападению: народ угрожал разделаться с ним за все учиненное зло.
Однако первый президент ответил со своим обычным спокойстви-
ем, не волнуясь и не выказывая удивления, что если смутьяны не
подчинятся воле короля, то он велит поставить на площадях висе-
лицы и тотчас же вздернет на них самых буйных. На это ему ска-
зали, что виселицы давно пора поставить: они пригодятся, чтобы
вздернуть на них судей-лихоимцев, покупающих себе милость дво-
ра ценой народной нищеты.
Но и это было еще не все. Одиннадцатого числа, когда коро-
лева направлялась к обедне в собор Парижской Богоматери, что
она делала неизменно каждую субботу, за ней двинулось больше
двухсот женщин, крича и требуя справедливости. Впрочем, у них
не было дурных намерений: они хотели только стать на колени
перед королевой и пробудить в ней сострадание. Но конвой не
допустил их, а королева прошла надменно и гордо, не слушая
жалоб.
После полудня был снова собран совет, и на нем решено было
поддержать авторитет короля; для этой цели на следующий день,
двенадцатого числа, было назначено заседание парламента.
В тот день, с вечера которого мы и начинаем наш рассказ, де-
сятилетний король, только что выздоровевший от ветряной оспы,
ходил благодарить за свое исцеление Парижскую Богоматерь. Под
этим предлогом по королевскому приказу были собраны все гвар-
дейцы, швейцарцы, мушкетеры и выстроены вокруг Пале-Рояля,
вдоль набережных и Нового моста. Прослушав обедню, король от-
правился в парламент, где таким образом неожиданно состоялось
«королевское заседание», и не только подтвердил все прежние
эдикты, но огласил еще пять или шесть новых, один разоритель-
нее другого, по словам кардинала де Реца. И теперь даже первый
президент, который, как мы видели, держал раньше сторону двора,
решительно выступил против того, чтобы короля приводили в пар-
ламент для стеснения свободы депутатов.
Но особенно дерзко восстали против новых налогов президент
Бланмениль и советник Брусель.