Упрощенная HTML-версия
9
ГЛАВА
I
со мной; если мне придется бежать, она убежит вместе со мной,
и тогда посмотрим, как бунтовщики обойдутся без своей королевы
и короля. Ах, не будь я иностранец, будь я француз, будь я дворянин!..
И он снова впал в задумчивость.
Действительно, положение было трудное, а истекший день услож-
нил его еще более. Мазарини, вечно подстрекаемый своей гнусной
жадностью, давил народ налогами, и народ, у которого, как гово-
рил прокурор Талон, оставалась одна душа в теле, и то потому, что
ее не продашь с публичных торгов, — этот народ, которому громом
военных побед хотели заткнуть глотку и который убедился, что
лаврами он сыт не будет, — давно уже роптал.
Но это было еще не все. Пока ропщет один только народ, двор,
отделенный от него буржуазией и дворянством, не слышит его ро-
пота; ноМазарини имел неосторожность затронуть судебное ведом-
ство: он продал двенадцать патентов на должность парламентских
докладчиков! Между тем чиновники платили за свои места очень
дорого; а так как появление двенадцати новых собратьев должно
было снизить цену, то прежние чины соединились и поклялись на
Евангелии ни под каким видом не допускать новых докладчиков и
сопротивляться всем притеснениям двора; они обязались, в случае
если бы один из них за неповиновение потерял свою должность,
сложиться и возвратить ему стоимость патента.
Вот какие действия были предприняты с обеих сторон.
Седьмого января около восьмисот парижских купцов собра-
лись, возмущенные новыми налогами на домовладельцев, и, избрав
десять депутатов, отправили их к герцогу Орлеанскому, который,
по своему старому обычаю, заигрывал с народом. Герцог Орлеан-
ский принял их, и они заявили ему, что решили не платить ново-
го налога, хотя бы им пришлось защищаться против королевских
сборщиков с оружием в руках. Герцог Орлеанский выслушал их
очень благосклонно, обнадежил, посулил поговорить об уменьше-
нии налога с королевой и напутствовал их, как и полагается прин-
цу, обещанием: «Посмотрим».
С своей стороны, парламентские докладчики девятого числа
явились к кардиналу, и один из них от лица всех остальных гово-
рил так решительно и смело, что кардинал был изумлен; он отпу-
стил их, сказав, как и герцог Орлеанский: «Посмотрим».