Упрощенная HTML-версия
13
Микромегас
отпущенного нам; да, у нас семьдесят два чувства, кольцо во-
круг планеты, пять лун, и все же мы сознаем всю нашу ограни-
ченность и, несмотря на пытливость и многочисленные страсти,
следствие семидесяти двух чувств, у нас всегда хватает времени
скучать.
— Понимаю вас, — промолвил путешественник. — У оби-
тателей моей планеты около тысячи чувств, и все же нас посто-
янно томит какая-то неясная жажда, смутная тревога, беспре-
рывно нашептывая нам, что мы ничтожны и что есть существа
куда совершеннее нас. Я немного поездил по свету, видел смерт-
ных, находящихся на более низком уровне, в сравнении с нами,
видел и тех, что намного нас превосходят, но таких, чьи жела-
ния совпадали бы с насущными потребностями, а потребности
с возможностями их удовлетворения, не встречал. Быть может,
когда-нибудь я отыщу страну, где всего в избытке, но пока никто
не смог уделить мне точных сведений о ее месторасположении.
Тут сатурнианец и житель Сириуса принялись изощряться
в предположениях на этот счет, однако после многих весьма за-
мысловатых, но и весьма туманных умозаключений сочли за
благо вернуться к прежней теме.
— Сколько вы живете? — поинтересовался житель Сириуса.
— Ах, безумно мало! — воскликнул малорослый сатурниа-
нец.
— Вот и мы тоже, — заметил Микромегас, — вечно сетуем на
краткость жизни. Надо думать, это универсальный закон при-
роды.
Сатурнианец вздохнул:
— Увы! Наша жизнь длится не долее пятисот полных обо-
ротов солнца (около пятнадцати тысяч лет по нашему счету).
Видите сами, мы умираем чуть ли не в момент рождения; срок,
отпущенный нам, — мгновенен; наша жизнь — краткий миг;
наша планета — крохотный атом. Едва начинаешь приобщаться
к знанию, как тут же, прежде чем придет опыт, наступает смерть.
Признаюсь вам, я не смею строить никаких планов на будущее