Упрощенная HTML-версия
29
Рассуждение первое
Так, слыхивал я об одной даме из этого города, которая, возлегши пер-
вый раз со своим возлюбленным, прямо сказала ему: «Обнимите меня
покрепче и стисните руками и ногами как можно сильнее, да держи-
те что есть мочи, ибо я так брыкаюсь и бью задом, что иначе вам не
удержаться. Да не церемоньтесь особо, у меня достанет сил и ловкости
выдержать ваши удары, как бы вы ни старались; проявите же усердие,
сударь, а у меня-то уж его в избытке. Так что не ленитесь, и вам воз-
дастся сторицею». И что же вы думаете — женщина перещеголяла-
таки своего наездника резвостью.
Вот к чему надобно быть готовым, когда ложишься в постель с та-
кою любовницей — смелой, жизнерадостной, пылкой, хорошо сло-
женной и в теле; но хотя чрезмерный пыл этих дам и способен доста-
вить множество услад, иногда они проявляют излишнюю властность,
препятствующую истинной нежности. Однако же верно говорят:
«Резвой гончей рост не помеха», — это я к тому, что бывают и мало-
рослые женщины, повадками своими, грацией и привлекательностью
не уступающие другим, а то и превосходящие их в искусстве пре-
льщать (пускай судят знатоки этого дела, прав ли я!), подобно тому
как и низкорослая лошадка может не отстать от породистого скакуна;
кстати, один добрый человек говаривал, что женщина похожа на мно-
гих животных, особливо же на обезьяну, — стоит лишь посмотреть,
как изворачивается и суетится она в постели.
Я сделал сие отступление так просто, потому что вспомнилось, те-
перь же обратимся к главному.
Даже кровожадный Нерон всего лишь прогнал от себя за измену
жену свою Октавию, дочь Клавдия и Мессалины, сим деянием и огра-
ничив свою жестокость.
Император Домициан поступил и того благороднее: он отверг су-
пругу свою Домицию Лонгину, ибо она без памяти влюбилась в ак-
тера-шута по имени Парис и только тем и занималась, что распут-
ничала с ним, забросив собственного мужа; однако по прошествии
некоторого времени Домициан, раскаявшись в своем поступке, вер-
нул ее; легко представить, каким вывертам да ухищрениям обучил ее
крив-ляка-любовник, думая, что старается для себя.
Пертинакс так же милостиво обошелся со своей женой Флавией
Сульпицианою: он не прогонял и не возвращал ее, но, зная, что она за-
нимается любовью с певцом и музыкантом и увлечена им, предоставил