Упрощенная HTML-версия
35
Книга первая
— Что лучше молчать, чем говорить.
— Клянусь Зевсом, такое учение вовсе не столь уж гениально, этот
философ не нравится мне.
— Вон там Фрасил.
— А он кто?
— Глупец.
— Так зачем ты говоришь о нем?
— Он считается великим.
— И чему же он учит?
— Он обо всем говорит с улыбкой, и потому в заблуждениях его ви-
дят оригинальность, а недалекие суждения принимают за тонкую игру
ума. Вот и весь его секрет. Люди ведь любят обманываться.
— Это больно умно для меня. Я не очень-то тебя понимаю. Но
в лице у Фрасила есть что-то неприятное.
— Вот и Филодем.
— Полководец?
— Нет, латинский поэт, пишущий по-гречески.
— Значит, он наш враг, крошка, давай считать, я его не видел.
Тут толпа всколыхнулась и чье-то имя пробежало из уст в уста.
— Деметрий, Деметрий...
Трифера взобралась на парапет и еще раз произнесла это имя, об-
ращаясь к торговцу:
— Деметрий, идет Деметрий. Ты хотел повидать знаменитых лю-
дей...
— Деметрий, возлюбленный царицы? И это в самом деле он?
— Тебе повезло. Он редко выходит. С тех пор как я в Александрии,
впервые вижу его на холме.
— Да который же, который?
— Вон тот человек — облокотился на парапет и смотрит на порт.
— Там двое.
— Он в синем.
— Я плохо его вижу, он повернулся ко мне спиной.
— Ты знаешь, сама царица позировала Деметрию, когда он ваял ста-
тую Афродиты для храма.
— О нем говорят, будто он царский любовник. И называют хозяи-
ном Египта.