Упрощенная HTML-версия
7
КНИГА ПЕРВАЯ
1.
К
рассказу приступаю, чтобы сплести тебе на милетский ма-
нер разные басни, слух благосклонный твой усладить лепе-
том милым, если только ты не презришь взглянуть на египетский
папирус, исписанный острием нильского тростника, чтобы ты по-
дивился на превращение судьбы и самых форм человеческих и на
их возвращение обратным поворотом в прежнее состояние. В не-
многих словах — сам-то я кто.
Аттический Гиметт, Эфирейский перешеек и Тенара Спартан-
ская, земли счастливые, навеки обессмерченные еще более счаст-
ливыми книгами, — были моей древней колыбелью. От них в на-
граду я с отрочества получил аттическое наречие. Скоро я прибыл
в столицу Лациума; с огромным трудом одолел я, не имея никакого
руководителя, местный язык.
Вот почему прежде всего я умоляю не оскорбляться, если встре-
тятся в моем грубом рассказе чужеземные и простонародные вы-
ражения. Но сама эта смесь наречий соответствует предстоящим
превращениям, к рассказу о которых мы приступаем. Начинаем
греческую басню. Внимай, читатель, будешь доволен.
2. Я ехал по делам в Фессалию, так как с материнской стороны
я был оттуда, и наш род гордился происхождением от знаменитого